Фотографии, опубликованные в статье, продаются поштучно и по подписке.

      В последний год работы в Gaude, когда активно снимал для сайта газеты, поехал брать интервью у Игоря Потемкина. Это был обмен опытом Интерпресс со студенческой газетой. Игорь Потемкин – старейший фоторепортер Интерпресс. Интервью вышло в одном из летних номеров газеты Gaudeamus. Материал был «предательски» коротким. У меня было подготовлено 10 вопросов, а получилась длительная беседа с асом репортажной фотографии. Игорь Петрович перевернул мою самоидентификацию в фотографическом мире. Этот продуктивный разговор дал мне гораздо больше, чем предыдущие учебы, мастер-классы. Успел научиться новому, переосмыслить старое, найти силы и желание заниматься фотографией дальше. Благодаря Игорю Потемкину зарубил на носу основное правило репортажной газетной фотографии «укрупняй». На страницах своего блога пренебрегаю им, но когда нужно сделать иллюстрацию к новости, знаю с какой стороны подойти. Интервью-монолог в текстовом файле лежал на флешке, наступила пора быть опубликованным.

фотограф Игорь Петрович Потемкин


      — Как начали заниматься фотографией?

      В 16 лет бабушка подарила фотоаппарат Зенит. Начал фотографировать, когда был еще школьником. Дело увлекло. Никогда не хотел быть фотографом. От слова фотограф пахнет фотоателье, фото на паспорт, школами, садиками, фотозарабатком. Вот фотокорреспонденты — лучшие в мире люди. Они на гребне волны, за воротами футбольными и хоккейными, снимают артистов. Закончил ЛИСИ (ГАСУ). Мальчишка в 20 с небольшим лет, уже прораб, скучное занятие. Мало по малу работал на стройках, они не задерживали. Продолжал снимать. В 1969 уволился. Где искать фоторепортеров, где они живут, работают? Непонятно. Сейчас понимаю, чтобы устроиться на работу нужно годами кружить над редакциями, чтобы узнали. Можно звонить: «Але, это редакция? Вам фотокоры нужны?». Нет, не нужны. Никто никогда не скажет «да», ни одного человека не взяли по звонку. В то время в Ленинграде было 5 штук редакций: Ленинградская правда, Смена, Ленинградские Искры, Ленинградский рабочий и Вечерний Ленинград. Еще было Телеграфное агентство Советского Союза — белая кость, московские ребята. Сейчас газет море, репортеров сотни, а рабочих мест не более. Что такое рабочее место для фотокора? Оклад, социальный пакет и, конечно, аппаратура. Сейчас все бедные и все внештатные.

      — Когда начали работать фотокорреспондентом?

      В 1978 году начались три года работы в Северной группе войск в Польше на передовых рубежах защиты социализма. Была большая, ежедневная, полноразмерная газета. 22 раза выходящая в месяц. Газета требовала каждый день 5-8 снимков: боевые учения, партийная работа, лирика «письмо домой». Было три года лучшей школы, постоянно занятой человек, сотни снимков в день, почетная работа за границей. В Польше первый раз в жизни джинсы увидел, вожделенные штаны за две зарплаты инженера. Польша — свободная страна, музыка целыми днями: Битлз. Магнитофоны можно было купить, проигрыватели пластинок. Вон пластинок накупил метр — Игорь Петрович указал рукой на полку. Шли годы, сейчас эта музыка превратилась в мусор.

      Когда вернулся в Ленинград, меня сходу взяли в «Ленинградскую правду». Человек из-за границы, одет и обут, не пьяница. «Ленинградская правда» младшая сестра московской Советской правды. В московской газете корреспонденты ездили по стране и заграницу, писали небольшие заметки и получали большой оклад. Перед ними были открыты все двери. В «Ленинградской правде» тоже были открыты все двери, но уже. Ездил не по Союзу, а по Ленинградской области, 16 районов, от Лодейного поля до Иван-города, командировки оплачивались, работа мне нравилась.

      В редакции была фотолабораторию, шаг в глубину и два в ширину. Производительность была низкая. Сбегать на съемку, проявить, потом напечатать по-разному 15 снимков и отобрать 1-2 лучшего качества, медленное это дело. Зато научился хорошо печатать. Сейчас кричат «это фотошоп, это фотошоп». Чем фотоувеличитель не фотошоп? Это ручной фотошоп, в одну выдержку не напечатаешь небо белым, землю черным. Одно нужно осветлить, другое «запечатать», все ручками-ручками. Это сейчас бабах и готово, криво-косо. «Мы не обрабатываем, это дизайнер делает, они умеют». Задача сделать не ПТУшную фотку, а получить картинку на стену, чтобы не надоедала, интересная была.

      Рядом с «Ленинградской правдой» соседствовала редакция «Смены». «Смена» были ниже рангом Ленправды, у них были свои комплексы. Мальцев работал фото лаборантом в «Смене»» у Николаева Александра. Мальцев проявлял и печатал, иногда выбегал в город поснимать. Однажды Мальцеву говорю: «Сбегай на Дворцовую, у меня времени нет, еду дедушку ветерана снимать. Там будут двигать Александрийскую колонну, бульдозеры уже стоят, демонстрации мешает на 1 мая. Григорий Романов – губернатор Ленинграда — разрешил передвинуть». Знаменитый Мальцев побежал. Эту историю вспоминает.

      У меня есть приятель Лазовский Валерий Николаевич. Мы с ним как Моцарт и Сальери. Я Моцарт. Он сбил меня с пути истинного: «Сколько лет можно работать в газете? Тебе уже 50. Бросай, займемся больной съемкой». Я — единственный человек в Ленинградской правде, который уволился по собственному желанию. Написал заявление в 93 году, когда еще не пахло жареным, все шло по накатанным рельсам. Великий творец, пошел к Лазовскому, который занимался издательской деятельностью. Через неделю оказалась полная психологическая несовместимость, он на меня давил. Обратного пути в Ленинградскую правду не было. Где-то годик помучился и пришел в газету «Час пик». «Час пик» — модная, зубастая газета в перестроечные годы. У них была знаменитая 9 полоса, отданная под фотографии. Можно было блок снимать. Они по подбору картинок были посмелее, чем боязливая «Ленинградская правда». В «Час пик» Николаева Елена тогда работала бильдредактором. Считаю, она лучший «глазок» в городе, у нее жесткий характер. Все авторы боялись. Она обматюгает, что дерьмо несешь. Сейчас работает в Интерпрессе.

      Сколько митингов снимал на Дворцовой площади. «Петрович, завтра будет митинг «этих», сними их со спины, чтобы их было поменьше, не надо никаких лозунгов. Послезавтра будет наш митинг, тут разойдись. Сними лозунг боевой, людей чтобы много было». Проституцкая политика.

      «Час пик» посмелее был, лет пять для них снимал. Случай был, что ушел. Позвали снимать в Абу-Даби этап Формулы-1 на воде. Перед новым годом, жарища, Персидский залив, оплатили дорогу туда и обратно. В газете не могли отпустить, некому работать. Конечно, мог уехать с условием, что работать не буду. Времена были тяжелые. Зарплаты задерживали. Поехал. Снимал 10 дней гонки, купил новый аппарат и заработал денег.

      Через два года пришел в Интерпресс, меня не забыли. На дворе был 2001-2002 год. Исходили дни пленочной эры. У Интерпресса были первые цифровые камеры Canon D30, 3 мегапикселя. Бабах, поезд ушел, затвор щелкнул. Снимать невозможно, живого человека не снять. Были съемки говорящих людей на пресс-конференциях, улыбающиеся никому не нужны. Наловчился снимать страшные лица. D30 был предназначен для тихой пейзажной съемки.

      — На какую технику сейчас снимаете?

      Канонисты и благородные Никоновцы. Перед цифровой этой весь репортерский мир снимал на Nikon, знаменитая никоновская резкость. Canon был для мальчишек. Извечное противостояние Canon и Nikon, как Mercedes и BMW. Есть еще Rolls Royce фотографического мира — Leica. Leica для снобов, для извращенных гурманов. Был момент, когда заканчивалась эра механических камер и начинался переход на автофокус. Вот здесь Canon вырвались вперед на несколько лет. У Nikon получился дерганый и медленный автофокус, а у Canon быстрый и хваткий. Очередная олимпиада, фотографы перешли на Canon, белые большие длинные объективы. Nikon сложно вернуть прежние позиции, весь репортерский мир накупил оптику Canon, тащит хвост. Сейчас по этому поводу говорят: Nikon синит, Canon желтит, Sony мылит, а Pentax для нищебродов. Пользуясь системой Canon, они получше сейчас.

      — Расскажите как появилась Потемкинская лестница?

      Когда работал в «Час Пик» придумывал акции. Предложил редактору сфотографировать всех, кто родился 31 декабря на лестнице Михайловского замка. Место было на отшибе, это сейчас огорожено и охрана сидит. Номер будет 30 или 31 декабря выходить, поздравим их с днем рождения. Редактор согласился. Такое было пару раз. Была акция собрать Петровичей и Петровых на Петровской набережной у известного гастронома Петрович. Они должны были прийти с паспортом и каким-нибудь лозунгом, например, «Если тебе Петрович отчество, делать ты можешь то, что захочется». Был конкурс на самую длинную бороду. Собрались около Михайловского замка на лестнице. Пришли со всего города бородатые. Мерили бороды линейкой. Абсолютному победителю приз бутылка «Абсолют». Напечатали бородатых, звонок откуда-то сверху «Что Вы наснимали каких-то библейских персонажей?». Сейчас новых акций не устраиваю, 72 года мне уже. На 5 мая продолжается традиция, где чувствую себя дедушкой. Полгода провожу в деревне в Тверской области, в апреле уезжаю. В этом году на 5 мая приеду. Пару раз не приезжал, без меня ничего не получается, скучно им.

фотограф Игорь Петрович Потемкин

      — Как снимать на митинге?

      Во-первых, в митинговых картинках не до жира. Когда все начиналось, митингующие видели в снимающих каких-то КГБшников. Милиционеры в снимающих видели нежелательного свидетеля в их противоправных действиях. Знали все митингующих в лицо, бабушки приходили за 5-ку. Для митингов есть агентский стиль — крупный план. Не надо показывать весь масштаб действия, не надо вмещать всю Дворцовую в кадр. Лицо с вытаращенными глазами, лозунг и адрес должен чувствоваться, что на Дворцовой снято, у Гостиного двора, на Невском проспекте, а не во тьме тараканьей.

      — Как снимать людей на улице?

      Есть два метода. Взять триногу и камеру, что-то делать с триногой, а самому снимать. Но это партизанский метод. Лучше работать в открытую, подойти, поговорить. Я с 5 лет заика, но сейчас разговорчивый, меня не остановить. Фотографы бывают стеснительные, снимают натюрморты, а человека на улице им не снять. Как-то из-за спины, издалека. Человека нужно разогреть разговорами, расшевелить, лишь после этого дело пойдет. Не правильно человека сразу фотографировать, он взволнованный. «Куда смотреть? Сюда? Вы закончили?» Был случай в Летнем саду, осенью перевозили лебедей в Приморский парк на зимние квартиры. Руководила этим делом девушка. Она отнекивалась, ходила не в себе. Успокоиться на секунду не могла, будто раздевал ее. Еле-еле снял. Путина снимал однажды, нормальный мужик, плечистый, хорошая фигура. Речь складная, с ним беседовала девушка-корреспондент, а я из-за ее плеча снимал. Путин спокойный, шутки отпускал, а сфотографировать тяжело. Постоянно меняющееся выражение лица, не поймать глаза. Мне никто не мешал, не толкал, Путин никуда не уходил, не прятался.

фотограф Игорь Петрович Потемкин

      — Где искать сюжеты?

      Все меняется со временем. Сейчас устраивают фототуры в Камбоджу, Индию, Австралию, хоть в Антарктиду. Вопрос денег. Но если денег нет, а снимать хочется, выйди во двор, где скучно, одна грязь. Трудно находить сюжеты рядом с домом. Открыл красоту заброшенных дворов, лестниц, руин, маскароны на стенах города. Всю жизнь бегал по центральным улицам, не заглядывал в дворы. Хотя мог наснимать этих дворов, все лестницы были открыты, поднимайся хоть на чердак. Шли годы, парадные и дворы закрылись на замки. Вот и начал ходить по дворам. Меня увлекают атланты с отбитыми руками.

      Два слова про Photoshop.

      Только ПТУшники могут презрительно скривить лоб и сказать «Фу. Фотошоп». Photoshop — это прекрасное изобретение человечества. Photoshop широк, глубок и бездонен. В своей возрастной группе в городе обрабатываю лучше всех. Я сейчас не могу смотреть на фотографии, обработанные несколько лет назад. Техника обработки картинки — не привносить туда ничего, но выделить главное. Чтобы облака были белые, небо синим, трава зеленая.

фотограф Игорь Петрович Потемкин

      3/4 фотокоров не обрабатывают фотографии. Они бегают, снимают, зарабатывают деньги. Павел Маркин выпустил их в эту взрослую жизнь. Гонорары редакционные. Где трудовая книжка? Дома в серванте. Большинство таких. Могу сказать безрадостную штуку, фотожурналистика умирает. Профессия прекрасна, но фотокоров как слесарей.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *